Глава 1. Психология труда как область научного знания о труде

1.1. Объект, предмет и задачи психологии труда

Авторство термина «психология» приписывается немецкому протестантскому богослову Ф. Меланхтону (1497-1560), употреблявшему его в латинской транскрипции (psychologia — «учение», «наука», «знание», «слово о душе»). Греческое написание впервые встречается в труде Рудольфа Гек-келя (Гоклениуса) «Психология, то есть О совершенстве человека, о душе и прежде всего о возникновении ее...». В научно-философский язык его впервые ввел немецкий ученый Христиан Вольф в XVIII в. С середины XVIII в. термин «психология» становится общепризнанным.

Длительное время психология не имела самостоятельного научного статуса и оставалась разделом философии, проявляясь в разных концепциях как пневматология, ментальная философия и пр. Длительное время ее предметная область была избыточно широкой и даже в период становления как самостоятельной дисциплины в XIX и в начале XX в. оставалась темой острых дискуссий, основанием становления разных научных школ и формирования непримиримых позиций.

К концу XX в, предмет дисциплины и ее разных отраслей достаточно определился в рамках «классической психологии», но выступает еще довольно нечетким и крайне широким в разных течениях «неклассической психологии», или «неакадемической» (трансперсональной, парапсихологии и др.). Однако и до настоящего времени зарубежная психология остается концептуально разрозненной, сохраняющей существенные различия в рамках национальных границ и научных школ [90,304].

Объективные затруднения в определении объекта и предмета научной дисциплины испытывают многие науки, что связано прежде всего с развитием самой предметной области, методологии, понятийного аппарата и научного инструментария науки. Особенно остро это проявляется в гуманитарных дисциплинах, изучающих быстро развивающиеся социальные феномены, в которых длительно сосуществуют оппозиционные традиции, гиперпарадигмы — сциенцистский и гуманитарный подходы [300].

Выделению более или менее признанного учеными объекта и предмета исследования научной дисциплины обычно предшествует многолетняя активная научная полемика, но и позже эти вопросы остаются одними из наиболее теоретически трудных. Такое состояние науки периодически повторяется. Так, например, было в отношении объекта и предмета общей психологии (см.: П. Я. Гальперин, В. Н. Дружинин, Б. Ф. Ломов, А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн и др.), психологии личности (см.: А. Г. Асмолов, Б. С. Братусь и др.), социальной психологии (см.: Г. М. Андреева, А. Л. Журавлев и др.) и других областей.

В психологии труда эта проблема в определенной степени обусловлена следующим:

•   молодостью психологии как науки (официальной датой ее рождения принято считать 1879 г., когда в Лейпциге Вильгельмом Вундтом была создана первая экспериментальная психологическая лаборатория);

•   недостаточно обширной областью общепризнанных знаний ( «жесткого каркаса» знаний, по П. Я. Гальперину);

•   тесной зависимостью науки от динамичности развития общества, промышленных сил, культуры, исторических особенностей социального заказа; объективной сложностью психики как высшей формы движения материи.

Под объектом науки чаще понимается область реальности, на изучение которой направлена данная наука.

Предметом называют те стороны реальности, которыми представлен в данной науке ее объект, являющиеся областью пристального интереса ученых в данный исторический период.

Так, например, человек может быть объектом изучения ряда естественных и гуманитарных наук, психология — лишь одна из них. Но даже сильно сужая объем изучаемой реальности и выделяя, например, психику человека в качестве объекта исследования, мы должны признать, что и она также может быть объектом изучения многих наук.

Вторая часть рассматриваемой в психологии реальности — труд также является объектом ряда дисциплин: социологии, экономики, физиологии и других.

Понятно, что нередко довольно сложно определить (о-предел-мтеь) совокупность процессов и явлений, представляющих собой онтологическую целостность, функциональное единство и устойчивость, доступных для научного изучения в данных исторических условиях. Достаточно сложно из онтологической целостности вычленить специфическую совокупность структурных, функциональных и системных связей явлений и процессов, находящихся в постоянном развитии и изменении, изучением которой довольно полно и успешно можно заниматься в рамках методологических и методических возможностей отдельной научной дисциплины в данное историческое время. Очевидно, что, например, астрономия давно перестала быть только «наукой о звездах», а рассматривает строение и развитие всего класса небесных тел, образуемых ими систем и Вселенной в целом. В силу своего внутреннего развития она уже давно разделяется на специфическую и на практическую астрономию, астрофизику, небесную механику, звездную и внегалактическую астрономию, космологию и другие разделы. Очевидно, что и геометрия давно перестала быть «наукой об измерении земли», а изучает весь класс пространственных отношений и форм объектов и их обобщений. Геометрия давно уже перестала быть исключительно лишь разделом математики, а, созревая в ее лоне, становится составной частью других дисциплин (физики, механики, химии, биологии и др.).

Подобная эволюция самой системы теоретического знания присуща и психологии, психологии труда в том числе. Уточнение границ предметной области дисциплины на отдельных стадиях ее исторического развития, как правило, проходит сложно и болезненно. В психологии труда ученые чаще говорят о ее предмете и реже — об ее объекте, что объясняется вышеуказанными обстоятельствами становления дисциплины. Характеризуя психологию труда, специалисты чаще говорят о ней как о комплексе наук о труде [60, 61,99,126,130,180,181,209,210], что прямо свидетельствует о незавершившемся процессе становления ее предметной области, сопряженном с развитием адекватной ей методологии и понятийного аппарата.

Обратимся к суждениям авторитетных специалистов.

По мнению Е. А. Климова, психология труда есть «система психологических знаний о труде как деятельности и трудящемся как ее субъекте» [126, с. 69]. В рамках дисциплины можно говорить о «фактах и закономерностях психики человека, занятого трудом, трудящегося или человека, формирующегося в качестве субъекта труда» [126, с. 68]. Е. А. Климов акцентирует внимание на динамичности эволюции дисциплины, отмечая, что она представляет собой «множество взаимодействующих, возникающих и "сходящих на нет", дифференцирующихся и интегрирующихся течений, подходов, научных направлений, школ, концепций. И важнейшая задача здесь — не взывать к абстрактной логике, а реально строить глубоко эшелонированную систему, включающую как минимум четыре звена: теоретический поиск, целенаправленные фундаментальные исследования, прикладные исследования... пригодные для практического внедрения разработки» [126, с. 85]. «...Психология труда должна строиться именно как научная дисциплина, преодолевая объективные сложности в своем становлении. Она не может и не должна быть чисто прикладной наукой. Поскольку в действительности нет очевидного источника за пределами дайной отрасли, который безотказно поставлял бы пригодную для практического приложения в сфере труда психологическую информацию» [126, с. 85].

Поэтому организующее «ядро» психологии труда как научной дисциплины, no E. А. Климову, можно понимать как «отрасль психологии, изучающую условия, пути и методы научно обоснованного решения практических задач в области функционирования и формирования человека как субъекта труда». «...Иллюзия только лишь прикладного характера психологии труда возникает в связи с тем, что труд по своей природе — условие и звено общественной практики... но это не исключает или тем более делает излишним фундаментальный подход к его психологическому изучению» [126, с. 85].

Важнейшая составляющая предмета нашей дисциплины — человек как субъект труда. Понятие «субъект» подчеркивает роль человека как активного начала, как творца по отношению к противостоящим ему объектам предметной и социальной среды, материального мира, а не только лишь «исполнителя» внешне заданных отношений. Человек выступает как интегрирующий компонент системы «субъект — объект», обеспечивающий взаимодействие всех ее компонентов.

Е. М. Иванова, как и Е. А. Климов, рассматривает труд исключительно в контексте понятия «деятельность». «Основным видом деятельности человека является социально обусловленный, осознанный, целенаправленный труд, главные характеристики которого присущи и профессиональной (предметной) деятельности» [105, с. 7].

Рассмотрим научную позицию еще одного признанного специалиста, Н. С. Пряжникова. Акцентируя внимание на специфических особенностях предмета всех ветвей психологии, предметом психологии труда он считает лишь один из компонентов функционирующей системы «субъект — объект». Согласно Н. С. Пряжникову, «...предмет психологии труда — это субъект труда, то есть работник, способный к спонтанности и рефлексии своей спонтанности в условиях производственной деятельности» [210,с. 6]. «Субъект труда, в качестве которого может выступать как отдельный индивид, так и большая или меньшая социальная группа, рассматривается как носитель предметно-практической деятельности и познания, как источник активности, направленной на объект» [210, с. 6].

Под объектом труда понимается «конкретный трудовой процесс, нормативно заданный, включающий предмет, средства (орудия), цели и задачи труда, а также правила исполнения работы (технология трудового процесса) и условия ее организации (социально-психологические, микроклиматические, управление: нормирование, планирование, и контроль)» [210, с. 7].

Сопоставляя два полюса системы, объект труда рассматривается Н. С. Пряжниковым как пассивная составляющая, исключительно лишь как «приемник» воздействия человека, в то время как сам человек выступает в своей активной и преобразующей роли субъекта — «инициатора воздействий в общей системе "человек — объект"» [210, с. 7].

В рассматриваемой концептуальной схеме излишне жестко и однопла-ново рассматриваются человек и сфера его активности. По существу, противопоставляются пассивный объект труда, выступающий лишь в качестве цели и области воздействия человека [209, 210], и носитель активности — субъект, наделенный психикой и сознанием.

Такое понимание исходит, видимо, из сложившихся в отечественных гуманитарных дисциплинах марксистских традиций понимания сущности человека и сущности труда, абсолютизации принципа детерминизма, следования классической парадигме. Помимо собственно методологических ограничений, построенных на таких посылках «концептуальных схем», данный подход игнорирует возможности развития фрагментов реальности, многогранной, сложной и переменчивой включенности человека в трудовые процессы, динамичную взаимозависимость объекта и субъекта.

Едва ли можно согласиться, что человек в его высшей и активной роли субъекта черпает смыслы и цели деятельности исключительно извне и остается слеп и глух к фактуре и динамике явлений и процессов, на которые он и направляет свою активность. Едва ли можно согласиться, что всякая сложная деятельность человека может регулироваться исключительно сформированными до начала деятельности образами, представлениями об идеальном результате, «акцептором образа действий», по П. К. Анохину, не согласуясь с множеством сопровождающих эту активность процессов изменения как самого предмета труда, образов результата, так и физического, психического и психологического состояний человека, которые не только регулируют и направляют его активность, но и корректируют и формируют образы. Едва ли есть основания для буквальной интерпретации преломления «внешнего через внутреннее» (С. Л. Рубинштейн).

При жестком разделении объекта и субъекта отсекается множество причин и условий, приводящих человека именно на данное рабочее место, определивших именно данные цели и задачи, а также используемый материал — предмет труда. Вне области внимания остается множество процессов, условий и эффектов совместной деятельности, взаимодействия человека с другими людьми. Это множество эффектов исторически изменчиво.

Любые жесткие схемы исключают возможность конструктивного объяснения всего происходящего с активным субъектом, будто бы отделенным от пассивного «предмета». Жесткие схемы исключают возможность конструктивного объяснения как негативных (деформации личности, профессиональные деструкции и т. п.), так и позитивных феноменов (компетентность, опыт, профессиональное развитие, Я-концепция и др.).

Все частные схемы объяснения составляющих труда в психологии и социологии [126, 127, 236, 302] также исходят из марксизма. Строго говоря, едва ли один даже выдающийся мыслитель мог исчерпывающе отразить сложные социальные реалии, наблюдаемые им полтора века назад. Едва ли аппарат гуманитарных дисциплин в середине XIX в. предоставлял такую возможность. Едва ли труд в массе своих проявлений имел ту форму зрелости, которую мы наблюдаем сегодня. Едва ли в массовых видах труда были представлены и рассматривались эффекты, ставшие бичом конца XX в. (синдром эмоционального выгорания, стресс «белых воротничков» и т. п.). Составляющие высококвалифицированной деятельности были исключительно атрибутом немногих творческих профессий и не рассматривались в общей схеме труда. К. Маркс сам же метафористически ярко отразил эту историческую динамику: «Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны. Только с позиции более высокого уровня развития мы можем судить о более низких стадиях, но не наоборот» (Соч., т. 46, ч. 1, с. 42). Согласимся, что труд в середине XIX в. не мог быть ключом, раскрывающим и объясняющим все сущностные моменты труда начала XXI в.

В рамках настоящего пособия нет возможности для полноценного философского анализа как самого феномена труда, так и истории его познания. Мы вынужденно ограничиваемся указанием на корни сложившегося в отечественных гуманитарных дисциплинах понимания и объяснения этого феномена и границ методологического и понятийного аппаратов, то есть на составляющие исторически сложившейся научной парадигмы. Поэтому просто признаем, что используемые до настоящего времени в психологии труда схемы структурирования труда являются более или менее точной калькой с марксова объяснения и членения. Следовательно, они несут в себе все его родовые особенности.

Прежде чем мы определимся с ключевыми компонентами науки — ее объектом и предметом, обратимся к самому феномену «труд», его философскому, экономическому, культурному и психологическому осмыслению в середине XIX — середине XX в.

Понимание К. Марксом сущности общественного производства и человека как субъекта труда легло в основу всей методологии отечественной психологической науки, предопределив главные траектории ее становления и развития на многие десятилетия [2,10,11,145,222,300].

Марксистская интерпретация разных социальных, социально-психологических и психологических феноменов красной нитью проходит в теориях отечественных ученых. Поэтому целесообразно сразу прямо представить эти положения с тем, чтобы в последующем лишь обозначать их как «исходные координаты» анализа и объяснения, обращая внимание читателя на методологические и логические следствия того или иного понимания обсуждаемых в книге феноменов.

Труд в отечественной психологии рассматривается как процесс, в котором человек посредством своей деятельности «опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой» {Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. — Т. 23. — С. 188). Труд есть сознательная деятельность людей, направленная на создание материальных и духовных благ, необходимых для удовлетворения потребностей общества и личности.

Основными чертами труда человека принято считать: его опосредствующую роль в процессе обмена веществ между человеком и природой; его целесообразность; значение идеального представления о результате, который предвосхищает трудовой акт; активизацию познавательных процессов (ощущения, восприятия, памяти, мышления, представления, воображения) в планировании и осуществлении трудовой деятельности.

Эволюция содержания труда людей, согласно марксистской философии, отражается в развитии психики человека. По мере усложнения техники роль познавательных процессов все более возрастает. Объективные и субъективные препятствия в процессе труда предполагают проявление человеком определенных волевых усилий, сформированной и формирующейся в процессе развития мотивациопной и смысловой сфер. Труд является важнейшим источником формирования и проявления разнообразных чувств человека, которые во многом определяются степенью удовлетворенности трудом, самим процессом и его результатами.

В труде как сложном историческом, социальном, экономическом и культурном явлении следует различать два аспекта. Под трудом вуз-ком смысле слова понимается совместная целесообразная деятельность человека, направленная на поддержание его физического существования, па удовлетворение его естественных потребностей. Труд есть деятельность, уже изначально предполагающая ее расчленение, разделение на отдельные действия, их последующую регламентацию, и далее — координацию физической и иной активности отдельного человека и групп людей, обеспечивающую создание конечного продукта.

Труд в широком смысле есть общественный по характеру процесс взаимодействия людей как по преобразованию ими внешнего мира, так и собственной природы человека, процесс его становления и развития как личности, индивидуальности, активного субъекта своей жизнедеятельности [2, 10, 11, 236, 268]. Итак, первая сторона труда — это определенное отношение человека к внешней, физической природе. Труд есть становление и функционирование этих непосредственных отношений. Преобразуя внешнюю среду, человек тем самым преобразует и свою природу, что и составляет вторую сторону труда.

Труд включает в себя следующие ключевые составляющие, «простые моменты» в терминологии К. Маркса:

1) целесообразную деятельность, или сам труд;

2) предметы труда;

3) средства труда;

4) результат труда.

В историческом процессе происходит формирование отношения человека к труду, в котором и создаются его ключевые «простые моменты». На более высокой стадии развития человека социально зрелое отношение к труду — это не только процесс поддержания физического существования, но и социальная активность человека ради самой потребности в труде. Становление труда как такового было фундаментальным основанием выделения человека из животного мира и его формирования как общественного индивида, что и определяет первую историческую миссию труда — важного фактора антропогенеза.

Другая сторона труда — общественный характер отношений людей в процессе, условиях и результатах деятельного отношения к природе (кооперация, разделение, специализация труда и др.). Труд есть преобразование внешнего мира с позиции участвующего в нем человека, а производство •— с позиции результата, продукта преобразования. При разных типах исторического развития труд выступает в различных формах [236, 268].

В этом плане анализа, видимо, и происходит подмена исторической миссии труда, в философском осмыслении феномена, его ролью в становлении отдельного человека как субъекта труда на определенной стадии онтогенеза, или, проще, возрастного развития, раскрываемого в частных научных концепциях. Все многообразие уникальных социальных отношений конкретного человека в специфических исторических условиях организации его труда на определенном рабочем месте, по существу, подменяется и замещается объяснением того преобразования человека и человечества, которое происходило на протяжении сотен тысяч лет.

Видимо, здесь нам нужно искать принципиальные ограничения той исходной методологической матрицы и ее понятийного аппарата, до настоящего времени используемых для объяснения феноменов, сопровождающих деятельность конкретных людей в разных организационных культурах в разных исторических ситуациях.

В нашем учебном пособии, однако, мы должны оперировать тем знанием, которое исторически сложилось, и тем понятийным аппаратом, который уже устоялся. Наша прямая задача сводится к изложению сложившейся системы научного знания. Поэтому в последующем мы будем лишь по возможности акцентировать внимание читателя па нетождестве онтологических, гносеологических и аксиологических аспектов познания, на их частичной подмене в процессе становления системы научного знания на протяжении XX в.

Понятно, что психология труда может быть лишь частью знаний о труде. При историческом анализе легко установить эволюцию содержания труда и научных представлений о нем. В настоящее время труд понимается как явление общекультурное, более того, как явление этическое. Можно видеть очевидное смещение основных функций труда как основополагающего явления в жизни людей — от антропоформирующей к функции обеспечения физического существования человека, включенного в общественное разделение труда, далее к функции организации его поведения и структурирования времени его бытия и далее — к определяющей роли в духовной жизни человека.

Итак, признавая действительную сложность разработки методологии и понятийного аппарата науки, в настоящей работе определимся с основными рабочими понятиями данной научной дисциплины в ее современном состоянии.

Объектом психологии труда будем считать труд как Исторически обусловленную форму социальной активности человека в качестве субъекта трудовой деятельности.

Предмет психологии труда включает в себя психологические факты (процессы, состояния, свойства) и закономерности, порождаемые трудовой деятельностью человека.

Предмет психологии труда составляют не только психологические факты, сопровождающие и появляющиеся в процессах непосредственной активности людей, в их поведении, деятельности, отдыхе, но и отдаленные во времени, отставленные, косвенные и кумулятивные эффекты. К таким эффектам можно относить опыт, компетентность, личностное и профессиональное развитие, равно как и разного рода профессиональные деструкции, деформации личности, например синдром психического выгорания [24, 97, 99, 102, 161,189].

Ввиду того что трудовая деятельность занимает доминирующую часть в жизни человека в плане как физического времени, так и развития его личности, предмет психологии труда должен включать основные составляющие подготовки человека к труду и восстановления, то есть обучение, переподготовку, профессиональную реабилитацию, а также психологическое сопровождение, в частности, как на стадии адаптации, так и на стадии завершения профессиональной карьеры.

В современных условиях субъект труда уже не может рассматриваться исключительно как работник, то есть отдельный носитель рабочей силы, который быстро и легко вводится в процессы труда в соответствии со сложившимися структурами и технологиями, и так же быстро исключается из этих процессов, а все происходящее с ним впоследствии просто игнорируется наукой о труде. Следовательно, в предметную область психологии труда должны включаться и моменты развития и функционирования человека в качестве индивида, субъекта, личности и индивидуальности.

Очевидно, что при таком понимании предмет дисциплины в начале XXI в. значительно расширяется сравнительно с первоначально очерченным, сравнительно с его пониманием в начале, в середине и в конце XX в.

В широком смысле психологией труда будем называть комплекс научных дисциплин о труде как культурной и социальной активности человека, выступающего в качестве его субъекта.

В узком смысле психология труда есть комплекс научных дисциплин о труде как процессе функционирования и развития человека как субъекта труда, как отдельного индивида.

Психология труда есть комплекс дисциплин о теоретико-методологических, психофизиологических и психологических основаниях труда, о психологических характеристиках конкретной профессиональной деятельности, о профессионально важных качествах отдельного индивида как субъекта труда, его профессиональном становлении и развитии, кризисах и деструкциях.

Главная задача психологии труда при этом остается прежней — «изучать и помогать человеку строить оптимальную мотивацию и содержательную насыщенность труда» [126, с. 13].